Обличающим историю
Инок59
Лжеисторикам, не хватит краски чёрной,
Память светлую не изгадить ложью.
На войне всё не так бесспорно,
Кто шипит, что бояться зазорно,
Трусость путает и осторожность.
На войне обостряются чувства,
Она:- фальши увы не приемлет.
Чувство локтя вот то искусство,
Что укладывает в ложе Прокруста,
Всех кто голосу разума внемлет.
Как без жертвенности пройти испытания,
Раз замешан коктейль из страсти.
Не утешит злоба страдания,
А потеря самообладания,
Лишь влечёт за собой напасти.
Справедливость кажется подлой,
В ординатах диванных критиков.
Налетели на историю кодлой,
Пачкуны продажные морды,
За серебряники чуждых политиков.
Вам бы вшей покормить в окопах,
Под обстрелом в землю врастая.
Вы б не рвались сейчас в европу,
Вы с дерьмом бы смешали злобу,
Захлебнувшись в бессильном лае.
Жертв бессмысленных не бывает,
Смерть мозаику ткёт из судеб.
Сожалеющий:- сострадает,
Если ж подлость возобладает,
Мы достойны забвенья люди.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
